Теперь у нас будут новые соотечественники, точнее — сограждане, граждане общей нашей страны.
Недавно на теме гражданства, солидарности и сопричастности споткнулся один разговор. Коллега внезапно сказал: "А какие они нам сограждане, какие они русские, если они уже 30 лет живут на Украине? Вот пусть бы там и жили, строили отношения с тамошней властью. Зачем мы полезли в их внутренний гражданский конфликт?"
Как вы понимаете, тех, кто так думает, молча или громко — самые громко думающие уже в районе КПП "Верхний Ларс", — довольно много. Хотя и не большинство.
Разве причастность к России определяется паспортом и границами? Разве, оказавшись не по своей вине и не по своему выбору в другой стране, эти люди перестали быть нашими и перестали быть русскими? Разве можно вот так взять и заставить людей отказаться от своей идентичности просто потому, что надо благополучно жить в другой стране, которая нелояльна к твоей культуре, языку и истории, которая не хочет видеть в тебе русского человека и не позволяет им быть? Отказаться от себя, чтобы быть благополучным.
Как видим, эта позиция — становитесь другими, становитесь латышами, эстонцами, украинцами, поляками, но только не оставайтесь русскими — открыто заявлена в свободном западном мире. А не хотите — добро пожаловать в ад. В этом аду и находились те, кто жил на Украине после Майдана. Донбассу удалось восстать, другие регионы, где большинство составляли русские люди, находились под репрессиями, над ними совершали эксперимент по лишению идентичности, манкуртизацию. И отчасти, кстати, получилось. Из многих русских людей выросли украинские каратели, которые теперь убивают своих же. Но остались непоколебимые люди, которые сохранили свою русскость, как сохранили катакомбные первохристиане свою веру.
Как мы видим, одни русские платят за право быть с русскими и быть с Россией цену крови, самую высокую цену. А другие русские несутся, роняя жен, детей, собак, самокаты, машины и тапки, в сторону грузинской границы. Так кто же такие русские?
В широком смысле, если мы говорим о большой русской гражданской нации, которая формируется на наших глазах. Это те люди, которые по паспорту Российской Федерации — граждане нашей страны? Совершенно точно, что паспорт — не единственный и не исчерпывающий критерий. Те, кто сейчас бежит от мобилизации с российским паспортом, полученным, согласно всем штатным процедурам, в 16 лет, — они разве наши? А те, кто сейчас на Украине голосует за присоединение к России на референдумах, через долгие и героические восемь лет сопротивления украинизации и глобализации, майданизации и бандеризации — они разве не наши? Несмотря на весь глобалистский вой, несмотря на боевые действия, несмотря на то, что "весь мир" против — голосуют за то, чтобы быть Россией. Честно, с моими новыми согражданами я чувствую гораздо большее родство, чем с убеганцами и испуганцами, которые позорят мою страну трусостью в глазах грузин и казахов.